Как Бастер Китон пришёл к этому


Маргарет Вёрнер / 1923

Некоторые люди рождаются в рубашке, некоторые – с Midas прикосновением, способным всё обернуть в золото, но всё, на что натолкнулась наша добрая фея – была консервная банка. Мы по натуре вполне вменяемые и здоровые, и вы понимаете, что с таким приятным и знаменитым человеком, как Бастер Китон, были бы довольно счастливы сделать большой материал? Но нет, Судьба была против нас.
Бастер, милый, славный молодой человек, и я знаю, что если бы он всецело принадлежал нам в каком-нибудь уединённом уголке, доверие текло бы как пиво на немецком пикнике. Но вот как это произошло –
Нас провели через таинственный лабиринт офисов, мимо деловито стучащих машинисток, которые в удивлении подняли на нас глаза, ведь мы шли в один из тех «президентских» офисов босса. Мы улыбнулись им и сказали шёпотом: «Мы не такие важные, какими кажемся, девушки. Мы сами только из поросли».
В углу личного рабочего кабинета вышеупомянутый молодой человек стройного телосложения вежливо встал, и мы пожали руку Бастера Китона. Конечно, мы затаили дыхание, ожидая увидеть, улыбнётся ли он, и он улыбнулся. Для тех, на кого накатывает весёлое хихиканье и кто разражается здоровым смехом над эксцентрикой этого серьёзнолицего творца шуток – позвольте нам уверить вас, что если есть улыбки более непринуждённые и дружелюбные, чем улыбка Бастера, мы хотели бы их увидеть.
Тем не менее, как мы говорили, это интервью было проведено с затруднениями. Мы были здесь, лицом к лицу с нашей жертвой, с великим человеком, курящим огромную сигару, внимательно прислушивающимся к каждому слову, но то и дело входили и выходили секретари, и многое другое отвлекало внимание. Настроение падало ниже и ниже, но мы мужественно не сдавали позиции, и начали нашу атаку так:
«Мистер Китон, расскажите нам что-нибудь о Вашей профессии»
Мы попросили его сделать прыжок вниз головой из окна, бедняжка не мог иметь более шокированный вид. Голубые глаза расширились как у испуганного ребёнка, и он посмотрел так умоляюще, что мы не удержались, чтобы не сказать:
«Ну, ну, сынок. Мамочка не отшлёпает»
Но он лишь рассказал, что стал водевильным актёром в зрелом возрасте пяти лет, будучи одним из Четырёх Китонов, которых будут помнить тысячи из вас. Потом он вошёл в кино с Фатти Арбаклем, используя ту же смешную линию, которую он использовал на сцене.
«Но есть то, что действительно волнует каждого из нас, мистер Китон. Как Вы можете проходить через всю эту клоунаду, доводить нас всех смехом почти до потери сознания и всё это время сохранять лицо таким невозмутимым. В чём хитрость?»
«Здесь нет хитрости, правда», – ответил он, – «Понимаете, свой материал я вытаскивал на водевильную сцену, это выглядело бы ужасно, если бы я скалился до ушей каждый раз, когда делал что-нибудь смешное. Это портит всё, вы понимаете».
Мы кивнули в знак нашего полного понимания.
«Поэтому», – продолжал Бастер, – «Я научился в очень раннем возрасте легко не позволять себе скалиться во время работы. И это по привычке лет, овладевшей мной, это на самом деле совсем не фокус. Итак, это то, как я к этому пришёл».
И он подал нам несколько карточек своего младшего сына.
«Вы не думаете, что он похож на Норму?» – спросил он нас.
«Нет, сэр!» – ответили мы, – «У этого малютки выражение Китона!»
В этот момент мы были вознаграждены не улыбкой, а искренним, восхитительным смехом.
Великий человек с огромной сигарой захватил [несколько] сигарет. Мы попросили, чтобы он вышел. Была ли после обеда бейсбольная игра? Но, только вернулся он более расслабленным, уселся, и мы попытались забыть о его присутствии.
Бастер взгромоздился на бухгалтерский стул, волосы упали ему на глаза, а пальцы играли с серебряным медальоном, который он носит на своей цепочке для часов (часы, однако, у него тоже есть).
«Что это, Бастер?» – спросили мы.
Он подал нам часы, цепочку, медальон и всё остальное, щёлкнув замочком, мы открыли медальон, чтобы обнаружить портрет другого малыша! Великие небеса, что он будет делать, когда у него появится третий или четвёртый? Будет держать их фотографии за своей шляпной лентой, мы полагаем.
«Кого Вы намереваетесь сделать из этого многообещающего молодого человека?» – спросили мы. – «Он тоже станет комедиантом или будет шекспировским, больше в своём стиле?»
«Ни то, ни другое, я надеюсь». Бастер закрутил свои ступни за ножки бухгалтерского стула, долгим нежным взглядом посмотрел на портрет. «Этот ребёнок будет сам себе хозяин, и какая бы профессия ни привлекала его, пока он растёт, что ж, это будет профессия, которую он украсит. Президент или водопроводчик, это то, что выбирает младший Бастер. Это направление, в котором они воспитываются в настоящее время. Индивидуальность ребёнка и всё такое прочее. Сейчас возвращаем малыша из долгой осады работы. Там, в «Гостеприимстве», который я только что закончил, было три поколения нас – мой папа, мой сын и я».
Бастер в Нью-Йорке из-за World Series, ежегодного чемпионата по бейсболу, и когда мы сказали до свидания, он сообщил нам, что выходил сгонять прямо в верхнюю часть города на игру. Мы пробежали мимо пристально глядящих машинисток, и горячо желали случая настоящего tete-a-tete с обаятельным Бастером, результат был бы назван: «Бастер Китон, каким его знают его друзья».

Movie Weekly, 10 Ноября 1923